СердцеХаоса

Пролог

 Отрывок из книги Альдарина Маглунгского, основателя Тортогена, от которого и пошел род Маглунгов.

 Когда то очень давно о Горбогорие ходила не добрая слава. Говаривали, будто бы придворный маг короля Магли, возжелав его супругу, призвал себе в помощь темные силы, дабы коварством овладеть сердцем заморской красавицы Эрлахона. И так случилось тогда, что Мадея попала в сети черной магии Вилгаста. Тогда же зрелый муж и владыка Тортогена, убитый горем, сделался немощным стариком, ибо лишился любимой и единственной супруги.

 Его сердце оказалось разбито горем утраты, а тело сковал паралич. Возможно, то было наложено заклятие Трясухи на короля самим Вилгастом, нашедшим убежище среди непролазных чащоб Чернолесья. А вот местный люд мог лишь догадываться, но, ни кто точно не знал, что на самом деле произошло в канун предательства Вилгаста, выкравшего Мадею под покровом ночи, наложив при этом сонное заклятие на придворную стражу. И только лишь поутру обнаружилась пропажа принцессы Эрлахона и недуг короля. Но след колдуна к тому моменту, уже остыл и никто еще тогда не знал, куда он делся, прихватив с собой «жемчужину» королевской сокровищницы. Тогда же поползли и нелепые слухи, будто бы сама Мадея оказалась виною всему, что усугубило положение в королевстве. А вскоре недобрая весть дошла и до Эрлахона, и немногим позже заморское королевство пошло войной на Тортоген.

 То были смутные времена, но не более того. Самое худшее еще же было впереди. А пока на тот момент, немощный король не мог уже сдерживать власть в королевстве в своих руках, а его единственный наследный принц был еще слишком мал, чтобы сплотить возле себя ратное войско, дабы дать отпор воинству обезумевшего деда, приплывшего во главе своей заморской армии. И так случилось тогда, что из ворот осажденного Тортогена верхом на белом жеребце выехал безоружный мальчуган, которому отроду едва ли исполнилось семь лет, под охраной дружины воинственных всадников. Тут же седовласый король Эрлахона признал в горделиво восседающем всаднике своего внука, и сердце его обдало жаром. Едва ли он не сотворил не поправимое. Представший пред ним белокурый принц Хейлок лицом был похож на Мадею.

 Тот же едва заметно вздернутый кверху курносый нос, слегка раскосо озорной взгляд васильковых глаз, острый подбородок, тот же, как и у матери и только лишь губы и лоб в юном наезднике указывали на то, чьим он был сыном.

 Сердце Локсандира дрогнуло. Он обернул свой взгляд на запад, туда, где клубился дым пепелища разоренного деревенского поселения, что днем раннее оказалось на пути следования иноземного воинства. Та же участь могла ожидать и Тортоген, не уйми он в себе пыл эмоций. Но причем тут этот белокурый юнец в ком текла кровь той, из-за которой сюда прибыла эрлахонская рать. Не затем король Эрлахона, владыка заморского королевства прибыл сюда, чтобы пролилась кровь невинного люда. Прежде всего, он клялся покарать того, кто был повинен во всех злоключений, что приключились с Мадеей. И посему король приказал своему воинству сложить оружие и преклониться пред юным принцем, в знак того, что более не затрубит боевой рог, не полетит стрела, спущенная с тетивы лука в направлении крепостных стен, и не будет поднят меч против защитников Тортогена. Так встретились дед с внуком, а немногим позже Локсандир предстал пред королем Магли, коему когда-то была отдана в жены Мадея.

 То был уже старик, а не муж крепкой и суровой закалки, в ком когда-то ощущался властный характер. Казалось, что король Тортогена в одночасье состарился на пару десятилетий. Седые пряди волос окаймляли испещренное глубокими бороздами морщинистое лицо цвета иссохшего пергамента. Его взгляд затуманенных очей витал где-то совсем в иной реальности, а ослабшие руки, судорожно трясущиеся, едва ли были послушны ему. И, тем не менее, рассудок не покинул еще Магли. Да, он признал в Локсандире короля Эрлахона, и скупая слеза скатилась по дряхлой коже. И единственное, что тогда смог он произнести при той встрече, так имя придворного мага, после чего силы оставили того и он провалился в беспамятство. И понял тогда Локсандир, что же на самом деле случилось здесь, и жалость овладела им по отношению к тому, кому уже был отмерян не долгий срок. Тогда же король Эрлахона призвал своего целителя и мага, дабы было снято коварное заклятие с Магли. А сам он лично во главе своего войска отправился на поиски заклятого врага, оставив внука своего под опекой верного слуги, коим был Ридахальд – верой и правдой служивший своему господину до того дня. И прежде чем король Локсандир со своим войском отыскал чертог обиталища коварного колдуна, в Тортогене приключилась новая беда. Неожиданно и скоропостижно скончался король Магли. Но династия Маглангов не была прервана на том, ибо сын занял место отца на троне. Так Хейлок на восьмом году отроду сделался законным правителем Тортогена, которому и в дальнейшем во всем верно служил Ридахальд, ставший на тот момент первым королевским рыцарем. Тогда как этот доблестный воин сделался правой рукой нового короля, а заморский маг Корнбах по праву стал его левой рукой. И в дальнейшем эти двое не раз оказывали неоценимую помощь юному королю, пока тот взрослел, набираясь мудрости, оттачивая мастерство двух ремесел, чтобы вскоре стать одним из искуснейших воином магом. То был его выбор, дабы, когда настанет время, свершить правосудие над тем, кто отобрал у него все то, что когда-то было дорого его сердцу.

 Так в год белохвостой совы юный Хейлок лишился отца с матерью и деда, приплывшего из-за моря, оставившего во главе своего государства наследного принца Саргандира. И именно вслед после кончины короля Магли, Локсандир бесследно сгинул в чащобах Чернолесья со всем своим воинством. Хотя все же кое-кто и уцелел из слуг эрлахонского правителя. А именно гонец Каюрим был тем счастливцем, кого лишь отчасти коснулась черная магия Вилгаста.

 В те смутные времена ходили слухи, будто бы сам Каюрим напрочь лишившись рассудка, обезумел после того как чудом остался в живых  долго скитаясь в жутких владениях колдуна, что кишели мерзкими порождениями черной магии. И никто более с тех пор не осмелился и близко подбираться к владениям Вилгаста. А вскоре и ближние деревушки опустели, ибо разная нечисть по ночам стала выбираться на равнинную местность. Поначалу пропадал только лишь скот, но после прожорливым тварям и этого оказалось мало. Одна за другой стали исчезать крестьянские семьи. Поселковые избы пустели и деревенский люд, бросая свои угодья, потянулся к крепостным стенам Тортогена, ища защиту у юного короля. И вскоре стало ясно, что приближающаяся зима будет не только нелегкой, но и голодной. Вот тогда то и отправил Хейлок своего мага туда, где более всего лютовала нечисть Вилгаста. Но опытный Корнбах не мог сразу поспеть везде и посему Хейлок самолично принял единственное решение, что хоть как-то могло обезопасить жизнь своим подданным. А именно, он решил, чем бы ему ни грозило, встретиться с темным магом, дабы заключить временное перемирие. И как ни отговаривал десятилетнего короля Ридахальд, юный король во всем был похож на свою мать. И посему, воин закаленный в ратных сражениях неотступно последовал вслед за своим господином. А вслед за ними увязался и королевский маг.

 В тот день, все от мала до велика в Тортогене провожали юного короля и двух его верных с луг за пределы городских стен, храня молчание. И никому не была ведома судьба тех, кто решился навестить самого Вилгаста, посеявшего немало страха в землях Тортогена, после всех событий, что до неузнаваемости изменили самого колдуна. И только лишь Корнбаху с Ридахальдом доподлинно потом было известно, как юному королю вскоре удалось заполучить слово хозяина Чернолесья, дабы бы тот усмирил свою свору. И посему, до поры до времени то было сохранено в тайне, пока ночные твари вновь не объявились на землях Тортогена. И только лишь маг с воином все эти недолгие годы, с тех пор как колдовское зло перекинулось на соседнее государство короля Тэнервиля, переживали за участь своего короля. А иначе и быть не могло, ибо им обоим было известно, какой ценой было добыто слова колдуна, дабы тот оставил в покое Тортоген. А именно сам Хейлок тогда дал свое слово, что взамен отдаст колдуну, то, что когда-нибудь тот потребует от него. И если сам король по молодости лет своих тогда не хотел внять советам тех, кто был всегда с ним рядом, то сам Ридахальд только лишь догадывался чем вскоре предстояло пожертвовать королю…

***

 С тех пор утекло немало воды, прежде чем злобные твари вновь объявились в землях Тортогена. Случилось это в год белой лошади, накануне двадцатилетия Хейлока. И твари те, что являлись только ночью, по какой-то причине не трогали местный люд. И были они замечены к западу от Чернолесья. А после их видели и в других окрестностях. Так было нарушено слово колдуна, и не кто не знал, что же искали те твари по ночам. Хотя впрочем, только девчушке нищенке с огненно рыжими волосами доподлинно было известно, по какой такой причине эти твари вырвались на волю.

 Хейлвиг - так девять лет назад назвала ее мать, ослепшая от того, что слишком долго ее глаза не высыхали от слез. И более того, еще больше Рорин не видела солнечного света, ибо в глазах той зияла пустота. Но мать говорила дочери, что должно быть она была схожа с братом, которого разлучили с ней. И все эти годы ей - Хейлвиг приходилось терпеть полуночный сумрак, пока она нужна была той, кто дала ей жизнь, и чье истинное имя не называлось в том мире, где навечно успокоилась ее измученная душа. И только тогда, когда юное дитя осталась одинока в Сумрачном мире, то решилась на побег, ибо ненависть к собственному отцу усилилась после кончины матери. И как раз именно в том, кого уродливые слуги называли Господин, Хейлвиг видела причину смерти Рорин, чье истинное имя знал разве лишь Вилгаст. Но так было до той поры, пока Рорин прежде чем испустить дух, не шепнула на ухо дочери своего настоящего имени. И еще она вложила в руку Хейле (так мать иногда называла дочь, когда они оставались наедине) золотую фибулу в виде головы дракона, шепнув, что только так брат и сестра узнают друг друга. И если бы Хейлвиг не была дочерью того, из-под чьей сердобольной опеки она сбежала, то не смогла бы и мили пройти там, где давно уже не ступала нога простого смертного.

 Да, она была необычным ребенком, впитавшим с молоком матери отцовскую силу. И сила та была ничем иным как темным искусством магии, что должна была со временем овладеть девочкой, как только настанет день и час, когда в Хейлвиг проснутся истинные возможности того, что вложил в нее ее отец, закореневший в черном ремесле колдовства. А пока лишь ее способности Вилгаст расценивал не более, как детские шалости не способные здорово насолить ему. И все же ей удалось сбежать туда, где для юного дитя было больше опасности под лучами солнечного света, нежели чем в чертогах Чернолесья, куда не смел, пробиться заблудший солнечный лучик. И потому темный маг отправил по следу беглянки своих псов, дабы те смогли выследить ее. А об остальном он позаботился несколько лет назад, когда вынудил юного короля дать ему слово.

 Сам же колдун считал, что вовсе не нарушил собственного слова, спустив с привязи своих ищеек. Эти твари были эфирными существами, не способные причинить телесных повреждений кому-либо, разве что только кого-нибудь напугать до смерти и только то. Причем сам колдун понимал, что подобных обстоятельств нельзя было избежать, ибо как эфирным псам все же придется пополнять затраченную энергию, используя в качестве пищи людской страх. Тогда как сам колдун считал, что тем самым он вовсе не нарушал своего слова, ибо как если и суждено было кому-то из смертных отдать душу, то тела их должны были оставаться не тронутыми, а следовательно, пока что он держал свое слово.

 И прежде чем беглянка смогла отыскать то, что так влекло ее, Вилгаст опередил ее. К тому же ему был подвластен чернокрылый дракон, доставивший своего хозяина так быстро, на что девчонке, выдававшей себя за бродяжку, потребовалось несколько дней. Впрочем, по ночам она вынуждена была прятаться от ищеек отца, творя охранное заклинание вокруг себя, а с наступлением нового дня снова и снова, отправляясь в путь, она вынуждена была тратить время на то, чтобы сбить со следа своих жутких преследователей. В какой-то степени ей это удавалось, так, по крайней мере, ей казалось до последнего момента, пока ее взору не предстали каменные стены Тортогена. Но не видела Хейлвиг в ночной небесной выси кружащего Хридгара, что доставил сюда своего господина. И если уж ей невдомек было то, что отец все же ее опередил на быстрокрылом своем  драконе, то эфирных псов она заметила издали.

 Три огромных пса бледно зеленоватым свечением фосфоресцировали в сгущающихся сумерках у крепостных ворот, что были заперты изнутри. И поняла Хейлвиг, что придется ей дожидаться утра, прежде чем опередившие ее преследователи испарятся с проблесками утренней зари. И потому, как и прошлой ночью, прочитав охранное заклинание и очертив вокруг себя острым клинком круг на почве, она забралась в неглубокую впадину, укрывшись при этом своим  изношенным плащом. Тогда как в это же самое время где-то там за крепостными стенами Хейлоку приснилось, будто бы к нему в спальные покои явился сам Вилгаст.

 В своем сне король не сразу признал в горбатом старце, чье лицо было сокрыто капюшоном своего заклятого врага. И только лишь голос странного старика напомнил Хейлоку, что это сам Вилгаст в столь поздний час пожаловал к нему за тем, что когда-то тому было обещано. И потребовал властным голосом тот, что король должен будет отдать ему то, что предстанет его взору спозаранку. А что именно он должен будет отдать колдуну, на это укажет золотая голова дракона. На что король возразил, ответив, якобы сам Вилгаст нарушил свое обещание, позволив своим тварям снова бродить по землям Тортогена. Колдун зло усмехнувшись, держал следом свое слово. И молвил с иронией он то, что якобы не в ответе за всех смертных, кто рано или поздно отправляется в мир праотцев. А псы его лишь были предвестником того, что вскоре королю надлежало платить свою плату. И прежде чем оборваться тому сну, колдун добавил, что если уж король не сдержит своего обещания, то и ему тогда незачем держать своего слова. Горбун сбросил с головы капюшон, и королю предстало уродливо-демоническое выражение лица колдуна. Злой ухмылкой оскалился рот того, обнажив желтые зубы. От стен спальных покоев эхом отразился глухой смех…

 Король очнулся от наваждения, и как только его взгляду предстала иссохшая шкура жабы, он понял, что это вовсе не сон приснился ему. Колдун и впрямь тогда навестил Хейлока, навеяв на королевские палаты полудрему. А вслед после этого стало ясно, что быть новой беде. И тому подтверждением случилось поутру то, как и предсказал колдун, явилась к королю рыжеволосая девчушка в нищенских одеждах. А когда же она протянула трясущейся ручонкой фибулу в виде золотой головы дракона, сердце Хейлока болью сжалось в груди. То была брошь, некогда принадлежавшая его матери. И только потом король разглядел в рыжеволосой бродяжке некое сходство со своей матерью. Точно такая же брошь была и у него, символизирующая геральдику Тортогена.

 Так брат и сестра обрели друг друга. Но коротким был тот радостный миг, ибо снова сердце короля заныло болью, предчувствуя подвох со стороны колдуна. А вскоре и Вилгаст напомнил о себе, потому как Хейлок вынужден был, отказался от своего обещания. Не мог он отдать сестру своему врагу, вот и поползли из Чернолесья черные тени. И вновь на земли Тортогена явились кровожадные создания колдовской магии Вилгаста. Но король уже не был тем юнцом, как несколько лет тому назад. Власть его в королевстве окрепла, да и много чего он перенял от своих учителей, коими были для него Корнбах с Ридахальдом. Вот он и отправился к Горбогорию к чертогам Чернолесья во главе своей армии вместе с придворным магом, оставив Ридахальда охранять сестру  в своем замке. И случилась немногим позже великая битва. Обычные смертные сошлись в неравной схватке с созданиями мрака. И было изничтожено тогда не мало разной нечисти на ратном поле у устья Черной реки, что зовется так с тех пор, как воды Артенона наполнились зловоньем и ядом созданий ночи сраженных кованым железом. И дрогнули полчища колдуна, как только по ночному небу мелькнул первый отблеск рассвета. И в панике бросилось уцелевшее войско Вилгаста искать спасения от испепеляющего жара солнечного света по покров сумрака Чернолесья. И много еще тогда пало разных гадов пока солнечный диск не осветил своим светом небосклон. Тогда же замыслил Хейлок искоренить зло до последней твари, потому как не сделай он тогда этого, то вскоре снова вся эта жуть могла вернуться в его земли с новыми силами. И кто мог знать, на чьей стороне окажется перевес при ином стечении обстоятельств. Вот и погнался он во главе своей конницы за остатками армии колдуна. Да только не сразу Корнбах осознал, какая мысль засела в голове молодого короля. И не смог он тогда остановить своего господина, ибо находился на левом фланге с дружиной мечников, помогая им своей магией расправиться с гигантской жабовидной тварью, чей панцирь был крепче железа. Да и по какой-то причине этому монстру предрассветные лучи солнечного светила, судя по всему, были нипочем. Впрочем, подобных тварей Корнбах насчитал еще парочку и те тоже не реагировали на солнце, в отличие от других созданий колдовской силы Вилгаста. И прежде чем скрыться королю в дебрях Чернолесья, дурное предчувствие овладело магом. Как бы ни корил он себя тогда, но уже ничего не мог поделать, потому как, ступив под покров Чернолесья, Хейлок оказался во владениях колдуна, где сам Корнбах ничем уже не мог помочь своему королю. Но все же, маг последовал тогда за своим повелителем с незначительным опозданием, после того, как три монстра, что видом своим чем-то были схожи с пупырчатыми жабами, отправились в мир забвения. Да и не один он отправился вслед за королем. И было тогда в его дружине около полусотни ратников, потому как много в тот день полегло доблестных воинов на том ратном поле, что зовется с тех пор равниной Великой битвы.

 Вскоре отравленный ядовитым смрадом лес, неприветливо встретил незваных гостей. Те твари, что еще не попрятались по своим норам, нет-нет, да и попадались на пути воинов. Но и они, не смогли остановить королевского мага и его дружину. Тогда же еще несколько злобных тварей присоединилось к своим мертвым сородичам, что немногим раньше испытали на своих шкурах гнев детей солнца. И в конце то концов добрались они с наименьшими потерями до Берлоги злого колдуна.

 Тогда-то им и предстало жуткое зрелище. Множество тел воинов, из дружины короля зверски изуродованных увидели они на подступах к вратам колдовского замка. А еще больше было тогда мертвых тел нечисти, которых не пощадила сталь кованого железа. И понял тогда Корнбах, что не зря когда-то Локсандир – эрлахонский правитель, дед Хейлока оставил подле своего внука одного из лучших своих рыцарей. Хоть и годами своими Хейлок был еще юн, но в храбрости его нельзя было усомниться. Великого воина взрастил из него Ридахальд. И хотя сам маг в свое время не мало времени уделил юному королю, в магии тот меньше преуспел. И это стало известно, когда маг ступил под свод колдовского замка.

 Темная магия так и источалась от стен колдовской берлоги. Помимо прочего ощущалось наличие остаточной белой магии, что оставил после себя Хейлок, ввязавшись в неравную схватку с Вилгостом. Но вскоре стало понятно, что король не совсем еще был готов для этого. След его обрывался  у арочного проема замурованного тесаным камнем. Вернее будет сказать, в зале, где, судя по всему, колдун оттачивал свое мастерство, Корнбах обнаружил обгоревший лоскут королевского плаща. Причем сам колдун тоже исчез бесследно. И никакие поиски тогда не принесли положительных результатов. Так бесследно сгинул король Тортогена и не только. С той самой поры Вмлгаст больше не объявлялся в землях Тортогена. Что же на самом деле стало с ним, история тех лет умалчивает, а день тот в королевстве Хейлока почитался днем Великой Скорби. Так закончилось смутное время в Тортогене, а на королевский престол взошла Хейлвиг, потому как отчасти была той же крови, как и ее брат. А династия Маглунгов прервалась на том, из чего свидетельствуют последние записи, оставленные Корнбахом в книге Альдарина, основателя Тортогена…

ГЛАВА 1

 Много воды утекло с той поры, как отбушевали страсти на равнине Великой битвы у устья Черно-водной реки, и много лет минуло с той поры, как сгинул славный король Хейлок, освободив свой народ от набегов чудищ, сотворенных колдовской силой Вилгаста. Но народ не забыл, какую опасность таило Чернолесье. Вот и опустели те области, что граничили с жутким миром, что оставил после себя злой колдун. Хоть и наложил заклятие Корнбах на Горбатые горы, в народе поговаривали, что кое-какая нечисть с недавних времен неоднократно предпринимала попытки отыскать лазейку в мир, освещенный лунным светом. И потому, любой кто народился на свет после тех событий, боялся даже глянуть в сторону Чернолесья, ибо с детства был предупрежден о том, что то были лихие места.

 Так и мать Тарнгальда не раз предупреждала своего сына остерегаться все тех же мест. И не раз сам Тарнгальд, замечал беспокойство в глазах Гарлет, когда взгляд ее карих глаз, касался Горбатых гор. Хотя сам юноша не понимал, почему она так беспокоилась за него, ибо и мыслей у него никогда не возникало оказаться там, где ничто не безопасно.

 Жили они хоть и не впроголодь, но без мужской опеки и помощи. Слишком рано Гарлет стала вдовой и с тех пор ежегодно Хейлвиг, из своей казны выплачивала им жалование отца до совершеннолетия Тарнгальда. Так же королева лично позаботилась о том, чтобы Тарнгальд в свое время получил образование, оплатив все расходы. Хотя было одно условие, что с тяжелым сердцем приняла Гарлет, когда лишилась мужа. И условие было таково, что после своего совершеннолетия Тарнгальд должен будет поступить к ней на службу. Тогда как сам юноша не понимал, почему королева все эти годы проявляла столько внимания к ним. И посему к двадцати годам у него накопилось много вопросов. Причем не могло остаться незамеченным, то с какой теплотой в глазах делала она все это для них. Однако как бы ни пытался он выведать у матери, что стояло за всем этим, та отвечала одно, мол, королева по достоинству оценила то, что Кайргар - его отец, отдал свою жизнь за нее. И случилось мол это на охоте, после того как принцессе Элисбиан, исполнился год от рождения. И если бы не Кайргар, то юное королевское дитя осталось бы без опеки матери. Сами же обстоятельства при коих погиб Кайргар никогда не назывались. Причем сама Гарлет казалось хранила некую тайну, которую не должен был знать сам Тарнгальд.

 Шли годы. Тарнгальд возмужал к своим двадцати годам и близился тот срок, когда он должен был поступить на службу к Хейлвиг, приобретя все знания для этого. Но одно не давало ему покоя. Последний год он не видел в глазах матери искорки к жизни, ибо, как болезнь вытягивала из нее жизнь. С тяжелым сердце, видел Тарнгальд, как изо дня в день, увядала Гарлет и ничего то он не мог поделать с этим, потому как лекари здесь были бессильны. И однажды она тихо окликнула его. И склонился он к ее изголовью, а Гарлет вложив ему в руку золоченый медальон, сказала, что это по праву принадлежит ему. После она попросила воды. Он удалился от матери, чтобы исполнить ее просьбу, но то была последняя ее просьба. Так и похоронил Тарнгальд мать свою во сырой могиле, сдерживая скупую слезу, став одиноким в этом мире. И именно с той поры те вопросы, что не давали ему покоя, словно снежный ком навалились на парня. Вот и решил он, что настало время разобраться во всем. И посему он отправился раньше времени исполнить слово данное Гарлет когда-то королеве.

 Так Тарнгальд пришел к королеве Тортогена и с поклоном попросился к ней на службу. На что та ответила ему, что мол рано еще ему, потому как не настал еще тот день и час, когда ей понадобятся его услуги. И тогда с горечью в голосе произнес юноша:

 -О, милостивая королева, все эти годы щедрость твоя не имела границ, - его голос понизился, потому как медальон что носил он под одеждой на груди, напомнил, отчего же он оказался в шикарных палатах королевского дворца. – Отца я не помню, а мать моя лежит в сырой могиле… Есть у меня свое жилище, что осталось от родителей, но тягостно мне находиться в стенах дома. Двадцать лет я провел там, но что-то не дает мне покоя… - Он замолчал, словно задумался над чем-то. И только сняв с шеи золоченый диск с изображением загадочного зверя и с росписью неведомых символов, на шаг приблизился к королеве. – Перед кончиной своей, мать моя Гарлет, дала мне эту вещь, сказав, что это по праву принадлежит мне. С той поры я не могу найти себе места. Мне кажется, что я это не я больше. Вроде и не болен я, а мир окружающий больше не радует взор мой. Я не в силах понять, что сталось со мной, тогда как и слово моей матери заботит меня…

 -Это как? – перебила Хейлвиг, прищурив свой взгляд.

 Тарнгальд испытав на себе проницательный взгляд королевы, промолвил не сразу:

 -Государыня моя, долг мой сдержать слово когда-то данное моей матерью, но боюсь, если промедлю, то не…

 Хейлвиг приподнялась с золоченого трона. Ее взгляд был одновременно холоден и спокоен, но на миг юноше показалось, что что-то еще промелькнуло в ее взгляде.

 -На то была воля Гарлет, но неволить тебя не смею я. Мне искренне жаль мать твою, но сейчас ты вправе решать сам свою дальнейшую судьбу. Только вот тебе мой совет, не торопи события. Я понимаю, что творится у тебя в душе, но поверь Тарнгальд, любая рана заживает со временем. И посему я освобождаю тебя от слова твоей усопшей матери, что дала она мне несколько лет тому назад. Теперь ты волен поступать, как тебе будет угодно.

 -О, милостивая Государыня, не затем я пришел сюда, а пришел я просить дозволенья быть зачисленным в следопыты, чтобы служить верой и правдой как мой отец.

 В глазах юноши королева прочитала нечто больше, чем упорство и решительность. И поняла она, что на самом деле привело сюда этого парня с аристократичной внешностью, чьи черные локоны волос, аккуратно были заплетены в косичку. Ее взгляд коснулся черт его лица. Прямой нос правильной формы, слегка заостренный подбородок с ямочкой, белая кожа лица и выразительно зеленые глаза. Почти никакого сходства ни с Гарлет, и уж тем более этот юноша не был похож на Кайргара, богатырского телосложения, чей рост был около семи футов. Знала она, что иная кровь текла в этом сухопаром юноше, а не тех, кто заменил ему отца с матерью, и поэтому поняла, что за мысли одолевали его. Тогда, как и медальон признала королева, но могла ли она открыть всей правды, что и для нее, была загадкой отчасти. Вот и решила Хейлвиг сказать то, что сочла нужным в тот момент.

 -В память о Кайргаре я готова сделать исключение с одним но, - одарила она испытующим взглядом юношу. – До своего совершеннолетия даже и не думай проситься в дружину следопытов. Это мое условие, и если ты принимаешь его, то с этого дня можешь отправляться к Салбету, под его начало.

 На том королева закончила, ибо много чего предстояло ей сделать этим днем. Да и на совет старейшин городской управы она не хотела опаздывать. А Тарнгальд тем временем отправился искать Салбета.

***

 Незаметно прошла зима и вскоре, в воздухе запахло весной. Все кругом пробуждалось от зимний спячки, радуясь теплым лучам весеннего солнца. Тогда как для принцессы Элисбиан это была всего лишь восемнадцатая весна.

 Юное дитя королевского рода, унаследовавшая черты своей матери, характером пошла в отца своего, что сгинул в ?краях недоброй славы. И случилось это в канун, когда Элисбиан исполнилось два года. То был год, когда нежить Чернолесья впервые за несколько лет после короткого затишья пробудилась от забвения чар Корнбаха. Маг, к сожалению тогда уже был почтеннейшим старцем, и не по силам стало ему сдерживать нечисть, что вознамерилась выбраться из своего заточения. Так Вилгаст напомнил о себе, подав весточку из прошлого. Бедный король Руморк, сгинул тогда в лесах, где лихо не перевелось, а только преумножилось. И только зря королева Хейлвиг пыталась отыскать отца своей дочери. Все оказалось тщетно. Король сгинул бесследно так же как и ее брат, когда она была слишком юна, чтобы отыскать Хейлока. Но тем не менее из года в год она неоднократно наведывалась в Чернолесье, не ради забавы, охотясь на разную нечисть истребляя всевозможных тварей десятками, а для того чтобы раскрыть тайну Вилгаста, потому как была отчасти тех же кровей что и он. Да, наполовину она принадлежала к колдовскому роду. И уж тем более она поняла это после рождения Элисбиан. С рождением дочери, наследие отца, словно после долгой спячки пробудилось в ней. Но королеве хватило сил справиться с тем, что возжелало овладеть ее и сделать из нее Темную владычицу Тортогена…

 P.S: Большое спасибо за то, что посетили мой сайт и этот раздел. Сердце Хаоса, пока что готов в черновом варианте и посему здесь представлена лишь малая часть моего романа. Требуется немного времени, чтобы подправить сюжетную линию и увязать все в одно целое.