ГЛАВА 1
В этот ранний предутренний час, Велорн не мог себе позволить слишком долго спать. Подавив зевоту, он с неохотой поднялся. С лева, в темном углу неглубокой пещеры что-то, или кто-то шевельнулся. Это был стиркан – понял тот, кто в недавнем прошлом лишился не только своего дома, но и по стечению обстоятельств, вынужден был покинуть родное племя. И теперь только лишь прирученное им животное, которому юноша – свуркаг дал кличку «Награк», осталось ему верно до конца. Вместе они отправились в изгнание и вместе теперь пережидали не лучшие времена.
И хотя время «Увядания» еще не наступило, долину Бримот все же уже начали покидать те животные, что в недавнем прошлом довольствовались скудной растительностью этого сурового края. Наступившее время года теперь уже не баловало погодой. В этом году слишком рано начался сезон похолодания. И с каждым днем становилось все холодней и холодней. Сам же Велорн понимал, что еще не скоро в этот край придут первые настоящие морозы. Хотя до начала заморозков, возможно, оставалось и немного времени. Но сейчас это было не так важно. Прежде всего, нужно было сначала выжить, в условиях скудного пропитания и дождаться когда раны «Награка» заживут. И как только стиркан оправится после жестокой схватки с диким собратом, можно будет думать о переходе к устью Элманира. Как считал юноша, именно туда ушли стада хронтов, где подросший молодняк и взрослые животные смогут прокормиться до следующего сезона, когда вновь их стада пополнятся приплодом.
И из года в год было именно так, ибо в здешних местах меньше всего водилось стирканов и им подобных. Хищным животным не было нужды покидать приречье Элманира, т. к. только там им жилось вполне даже сытно. И именно там, в изобилии всегда было множество всяческой живности, составляющей рацион ненасытных хищников. И именно его «Награк» был одним из таких хищников. Но пока же, еще он был юн. И исполнилось ему, разве что только два года. Вот почему более взрослое животное этого вида хищников, едва ли не разорвало в клочья своего менее опытного собрата по крови. Еще бы, ведь «Награк» оказался гораздо меньших пропорций, в сравнении с тем матерым хищником. И если бы Велорн, случись так, что не успел бы тогда вовремя поспеть на помощь стиркану, то схватка двух хищников, могла окончиться более кровавой развязкой. Так что «Награк», теперь был в неоплатном долгу перед своим хозяином.
Велорн прочитал это в глазах своего животного, которое еще детенышем взял на поруки, когда однажды наткнулся на крошечный комочек шерсти, охотясь в лесах Хелмура. По какой-то причине в щенячьем возрасте осиротел «Награк» и Велорну тогда стало жаль его, ибо как, и то крошечное создание диких мест, этот парень рано познал, что значит остаться сиротой. И так сложилось, что теперь друг без друга им нельзя было обойтись. Волею судьбы, они оба оказались взаимозависимыми друг от друга. И тем более, сейчас, когда один из них нуждался в помощи другого, способного добыть пропитание. Так что Велорн, прежде всего, должен был, во что бы то ни стало, в ближайшее время раздобыть что-либо из дичи, ибо пища растительного происхождения не годилась для стиркана.
Велорн снова зевнул. За ночь его одежды в этой пещере, что служила им логовом и убежищем от непогоды, слегка отсырела, и теперь ему было зябко. Но сейчас это было не важно. С подобным дискомфортом он уже давно смирился и вскоре, когда выберется на поверхность, возможно и забудет об этом. Только вот от чувства голода, можно лишь избавиться в том случае, когда будет что съесть. И именно сейчас, это была первостепенная задача. Да еще к тому же, нельзя было забывать о молодом стиркане.
Двадцати лет от роду, юноша свуркаг, наклонился к подстилке из сушняка, что служила ему постелью, поднял поношенную походную сумку, на которую без слез невозможно было взглянуть и, покопавшись в ней, спустя короткий миг, извлек остатки вчерашней трапезы.
Попавшегося в силок единственного раммака пришлось растянуть дольше, чем того хотелось бы. Этот кусок мяса, что остался от цельной тушки пернатой твари, больше был закопчен копотью скромного очага, нежели чем поджарен на нормальном жару кострища. Впрочем, и его уже не было бы, поужинай он минувшим вечером. Но… Он поступил иначе. Отдав половину мяса стиркану прошлым вечером, другой кусок пришлось припрятать до сего момента. Как никогда, а именно сейчас раненному животному требовалось хоть как-то питаться, дабы того, не оставили последние силы.
Слегка сладковатый запах нежного белого мяса птицы, пропитанный дымком, соблазнительно проник в ноздри парня. На что его желудок опять-таки отозвался позывом голода. Соблазн оказался велик, с учетом того, что за минувшие сутки, отшельник не баловал себя чем-либо, кроме пары кореньев билсереи вьющейся, пригоршни пурпурных и кисловатых на вкус ягод алратая и трех земляных орехов зарбонги. Конечно не считая пресной воды, что в достатке было рядом с их убежищем. И, тем не менее, доли мгновения потребовалось ему, чтобы принять для себя решение. И он поступил так, как счел нужным, а именно – шагнув в направлении обессиленного от ран верного «друга», отдал тому все, чем они располагали на данный момент.
Стиркан, несомненно, учуял запах мяса, но вместо того, чтобы впиться в него своими зубами, устремил взгляд вверх на хозяина.
-Ешь, «Награк», – только и всего, что произнес парень.
Бедное животное казалось, не поняло его.
-Ну же, давай! Это тебе… Если не съешь, я обижусь…
Стиркан только и сделал, что отвел в сторону свою вытянутую лохматую морду.
-Э, мы так не договаривались. Ты должен съесть это.
Животное, казалось, игнорировало хозяина. Хотя длилось это не долго. И прежде чем парень хотел снова попробовать оказать влияние на него, тот ковырнув носом, кусок мяса, сдвинул его с места в сторону того, кто хотел уступить то, что по праву принадлежало только ему. Таким образом, стиркан показал, что вовсе не желает лишать хозяина последнего из того, что тому тоже также было необходимо. Казалось, что животное понимает, что без еды его хозяин сам не протянет достаточно долго. И если уж и тот обессилит от голода, то тогда их обоих ждет не завидная участь.
Возможно, животное было право. Но только Велорн так не считал.
-Не глупи «Награк», - произнес он склонившись к стиркану и погладил того по голове. – Ты должен это съесть, а я что-нибудь найду себе позже…
Животное аккуратно лизнуло правую руку хозяина и, понюхав «дилемму», что в виде небольшого куска мяса лежало перед ним, здоровой лапой пододвинул к себе.
-Вот так, правильно…
Но животное и на этот раз не притронулось к мясу. Вместо этого оно не сводило своего взгляда с парня, а тот, судя по всему, пытался понять, что же творилось сейчас в голове стиркана.
-Хорошо. Я понял – ты постережешь это до моего возвращения. Значит, пусть будет по-твоему. Но это твое и ты вправе хоть сейчас съесть все…
Велорн развернулся спиной и, махнув недовольно рукой, собрался, уж было направиться к выходу. Но тут он расслышал недовольное рычание «Награка».
-Ну что еще?
Только обернувшись, парень увидел, что животное смотрит вовсе не на него, а совсем в другую сторону. И только потом до него дошло, что его верный друг пытался предупредить о том, чтобы тот не выходил из пещеры без оружия. Это у них – у животных есть и когти, и клыки с которыми они никогда не расстаются, а для таких, как Велорн, опасно бродить безоружными в диких и опасных местах.
-Ты прав, мой друг, - подметил юноша. – Как я мог забыть…
Последние слова он пробормотал буквально себе под нос. И вскоре, вооружившись клинком (чье зазубренное лезвие длинной в десять дюймов, едва ли годилось по назначению), он прихватил с собой лук и колчан с дюжиной стрел. И как раз именно этим и ничем другим, отшельник добывал себе кое, что из пропитания, если не считать походной сумки из грубого сукна, которую давно уже требовалось выбросить. Но… Не до роскоши ему сейчас было. Важно было пережить не лучшее время и сделать все возможное, чтобы поправился «Награк». А там будет видно. Ведь для них обоих окружающий мир не сводился до узких рамок той местности, в которой они застряли не по собственной воле. Есть и другие, места, куда следовало бы отправиться, тем более что теперь уже ничего его не связывало с его племенем. И если уж, он и стал изгоем для свуркагов, хотя и являлся полукровкой для них, то как-нибудь уж и переживет. Все равно он всегда чувствовал себя среди них чужим и то, что его мать была чистых кровей племени - это не оставило за ним права считаться полноправным свуркагом. И почему-то больше всего его считали именно сорнамом, нежели чем свуркагом. А объяснялось это просто – мужчина свуркаг мог считаться чистых кровей в том случае, если его прародитель был того же рода племени, а потому как, его родитель был сорнам, то он оказался всего лишь полукровкой. Хотя вот по отношению к противоположному полу, это вовсе не относилось. Но и то, что в его венах текла смешанная кровь, не послужило бы поводом для изгнания, если бы не …
Велорн предпринял все возможное, чтобы мысленно не оглядываться назад и не возвращаться к прежней жизни, ибо он уже выбрался из неглубокой пещеры, и теперь следовало быть внимательным ко всему, что его окружало.
_____________
И о чем бы ни старался думать Велорн, след в след за ним следовало одиночество. Скиталец, изгой, одиночка и отшельник – все это сводилось к его участи, что ниспослали на него боги. А спрашивается: За что? Чем он разгневал всевышние силы?..
Ответа на эти вопросы он не знал. Да и вообще, подобного не дано было знать кому-либо из смертных. Все в руках тех, кто создал этот жестокий мир возможно только ради развлечений, а может еще для чего-то. Но только вот парню чихать было на божественное величие и могущество. Кто был он, и кто Они? Букашка, до которой Им и дела нет. То-то же. Зачем Им вмешиваться в его судьбу? Зачем чем-то помогать? Он ничем не заслужил, чтобы его заметили. Он такой же, как все, а может и хуже, ибо это его изгнали из племени, а не кого-то другого. Это его судьба и от нее не уйти, не спрятаться. Разве что бросить богам вызов и попробовать что-то изменить. Но навряд ли они услышат и обратят на него свое внимание. Так что остается бороться за выживание, лишь бы не одичать со временем и не превратиться в подобие животного, руководствующегося только лишь инстинктами ради самосохранения. И пока что так и было.
Этим утром он выбрал для себя другой маршрут поисков пропитания, нежели чем в предыдущий раз. Прежний маршрут теперь его уже не прельщал, хотя и был гораздо ближе, чем те окрестности, в направлении которых он и спешил. Хотя прежде он не раз хаживал в ущелье. Пусть и скудную пищу, но все-таки он находил там. Но последний раз, а именно сутками раньше, он вернулся оттуда практически, ни с чем. Кроме пары терпких на вкус кореньев, трех земляных орехов и пригоршни мелких ягод, он ничего там не раздобыл. И только лишь зря потратил время, лазая по склонам, где казалось, только нагромождения камней не жаловались ни на что, словно все их устраивало там. А вот хладнокровные ползучие твари, с понижением температуры, явно попрятались по норам в ожидании лучших времен.
Вот если бы и он тоже мог так просто залечь в спячку. Если бы он мог забыться сном на долгое время, то тогда быть может жизнь была бы легче. Ну, уж нет! Как же тогда «Награк»?.. Без него тому не выкарабкаться. Животному необходима была его забота. И только он, пока мог раздобыть для него мясо, ибо практически ничего другого эти хищники не едят. Разве что лепешки…
Велорн поймал себя на мысли, что слишком уж он много рассуждает, оказавшись под влиянием и собственных мыслей. Хотя именно сейчас ему бы следовало быть более внимательным к окружающей среде, где наверняка он мог быть не единственным охотником. Недавнее столкновение с голодным стирканом, едва не стоило жизни «Награку». И поэтому, следовало бы быть более осторожным. Неизвестно, почему так далеко, в эти бесплодные земли забрело то животное. Что же, оно тут искало? И неизвестно, что стало с ним после того, как оно умчалось прочь, раненное стрелой Велорна. И было ли оно одиночкой? А может, нет?..
Велорн инстинктивно коснулся рукояти своего клинка, что был, заткнут за пояс. Вряд ли конечно он ему поможет, случись ему нос к носу столкнуться с подобным грозным и диким хищником. Но ничего другого, кроме лука и стрел, да этого ножа у него не было. Давно он подумывал обзавестись копьем, но пока что, это было не доступно. Хотя можно было бы смастерить и топор, пусть и примитивный – каменный. Но опять, же всему препятствием было «но».
Перво-наперво: ни для древка копья, ни для топорища, отшельник не мог здесь раздобыть древесины, ибо окружающая его местность была лишена настоящих деревьев. И то, что здесь не росли деревья – это доставляло много неудобств. Ни развести нормального огня, ни пополнить запас стрел, которые, прежде всего, требовалось экономить и понапрасну не расточать. Вообще, здешние места, как уже было сказано, мало чем были пригодны для жизни. И все равно, кое какая живность все-таки водилась тут, хотя и мелкая. И если освоить, как следует ремесло, охотника, то вполне можно прожить и на этом. И как раз именно этим сейчас и собирался заняться парень.
Миновав чуть больше трех миль, он случайно набрел на неширокий ручей, что тихо журча, пересекал ему путь. И будь он менее осмотрительным и осторожным, то, несомненно, спугнул бы норную кангарку, что мирно, ни чего не подозревая, чистила сейчас свою шерстку, находясь рядом с ручьем.
Велорн так и замер, не смея перенести вес своего тела на другую ногу, ибо подошвой поношенного сапога, он ощутил неровную поверхность камешка, размером с яйцо гайлуры.
«Только бы не спугнуть», - мелькнуло у него в голове.
Парень аккуратно, словно тень, снял лук и все так же, бесшумно извлек из колчана стрелу.
Дыхание его было ровным: вдох, выдох и снова вдох, а потом выдох. Левая рука крепко сжимала древко лука, согнутое дугой, а правая уже наложив стрелу, медленно пришла в движение, натягивая тетиву. И тут, прежде чем отправить в полет стрелу, направленную на цель, Велорн замер недвижимо. Кангарка неожиданно насторожилась, принюхиваясь своим длинным заостренным носом. Тут бы и послать стрелу, но парень намеренно медлил. Он понимал, что этот упитанный грызун, почуял вовсе не его запах, ибо тихий ветерок дул на него, а не наоборот. Так что вероятно кроме него здесь находился еще кто-то, или что-то. И только он это понял, как мелкий грызун, приподнявшись на задних конечностях, испуганно пискнул и прыгнул в сторону. Вот тут-то и увидел охотник, кто напугал кангарку.
Короткошерстный нарсаг (мелкий хищник, что питается разной мелочью по типу этого грызуна), с ловким проворством выпрыгнув из-за ближайшего валуна, и молнией метнулся в сторону юркого грызуна.
Велорн затаил дыхание, выбрав теперь иную цель. Он понимал, что нарсаг более чем ловкий охотник такой мелочи и если кангарка отлучилась слишком далеко от норы, то участь ее была предрешена. Так и вышло впоследствии и только потом, свершился рок по отношении к мелкому хищнику. Рука охотника не дрогнула и метким выстрелом, он послал стрелу в цель, что вонзилась в вытянутое и приземистое тельце зверька, успевшего разве что, сцепить свои острые зубки на шеи кангарки. Вслед за предсмертным писком прозвучал истошный визг и подстреленное животное, ослабившее свою хватку и выронившее грызуна, распласталось на мелком скальном щебне.
Велорн мог бы позволить себе немного расслабиться и улыбнуться более удачной охоте, но лицо его оставалось серьезным. Он бегом направился в сторону поверженного животного, ибо оно еще было живо и мучилось в предсмертной агонии, что не было по сердцу парню.
Его стрела, судя по всему, пробило легкое животного, и поэтому парень, подобрав неудачного «охотника», одним резким движением свернул ему шею, дабы прекратить муки. Нарсаг конвульсивно дернулся, последние искорки жизни угасли в его расширившихся глазах и тельце животного обмякло.
Велорн вынул стрелу, вытер кровь и аккуратно убрал ее в колчан. Этим днем удача сопутствовала ему, но дабы не отворотить ее от себя, парень и теперь не позволил себе исполниться чувством радости, да и гордости за меткий выстрел. Так что, вслед за нарсагом, в охотничью сумку последовало и тельце грызуна. Добыча хоть и не важная, но хоть что-то. И только потом, он подошел к ручью, омыл руки и напился воды. Но, ни о каком отдыхе не могло быть и речи, ибо то, что только что добыл он, мало было для двоих. Хотя вполне возможно могло быть и так, что на сегодняшний день, это окажется единственным, что удастся ему подстрелить, либо же изловить. На силки, расставленные недалеко от пещеры, лучше было не надеяться. За редким случаем что-либо можно было изловить ими, и это он давно уже познал. Так что парень вскоре продолжил свой поход туда, где вдалеке виднелся участок местности, где среди нагромождения камней, едва была различима невысокая растительность.
Там он еще не бывал, ибо обосновался он в пещере, всего лишь несколько дней тому назад. И буквально перед тем случаем как его стиркан в схватке с другим хищником, получил серьезные раны.
Сильно досталось тогда «Награку». Множественные рваные раны: глубокие и не очень, получил он в той схватке с незваным «гостем», что забрел на их территорию. Так, по крайней мере, расценил Велорн поступок своего питомца, когда тот не струсив перед грозным собратом, решил дать тому отпор.
А как бы поступил он сам?
Велорн сколько раз задумывался над этим, но конкретного ответа не мог подобрать для себя. Мысленно он терзал себя за это, но вовсе он не был трусом. Напротив, он старался рассуждать более логично, что пока еще было свойственно в этом диком мире. Но что будет с ним потом, когда он полностью познает истинное значение, что значит быть отшельником? Сколько он еще протянет без языкового общения? Как долго он сможет оставаться самим собой? Это тоже часто его беспокоило. Но именно сейчас подобные мысли только мешали ему.
Парень попытался убрать их поглубже, в глубины сознания. Рано еще было расслабляться. Он вышел на охоту, а не на прогулку. А так как последнее могло помешать его планам, пришлось снова концентрировать свое внимание на том, что сейчас окружало парня, а не на собственных мыслях.
1